Смысл жизни - Страница 41

Ленивые стрелки настенных часов медленно подползали к цифре «два», когда на следующий день Констанс с матерью и Саймоном неспешно вошла в выставочный зал.

Никто из них не заметил высокого темноволосого человека, который стоял в одиночестве у дальнего окна, пока Лесли, помощница Саймона, не подошла к ним и не сказала:

— Добрый день. Вас ожидает джентльмен.

Все резко повернулись в ту сторону, куда указывала Лесли, и секундой спустя Констанс заметила, что мать и брат с улыбками двинулись к мужчине, стоявшему в отдалении. На какое-то мгновение она почувствовала весьма смешное в сложившихся обстоятельствах облегчение, оттого что выглядела как настоящая леди в открытом белом платье и дорогом жакете с короткими рукавами, купленном этим же утром в фешенебельном бутике.

Чарлз явно оценил все это и, взглянув на Констанс поверх голов миссис Уайтселл и Саймона, негромко произнес:

— Привет, Констанс.

— Привет.

А, ты не знал, что я в Лондоне! — поняла она по удивленному взгляду его голубых глаз, прежде чем Чарлз переключил внимание на ее родственников. Да ведь он владеет ситуацией намного лучше, чем я! — с досадой подумала Констанс, наблюдая за его бесстрастной мимикой. Какой красавчик, не удержалась она, лаская взглядом его широкие плечи и мужественное лицо. Устал, видно, решила Констанс, заметив черные тени у него под глазами, но все равно лучше всех!

Констанс сделала над собой титаническое усилие и преодолела небольшое расстояние, отделявшее ее от Чарлза, торопливо вливаясь в разговор, пока ее мать ненадолго умолкла, чтобы набрать в легкие побольше воздуха.

— Хочу сказать вам спасибо, Чарлз, — начала Констанс, — что замолвили за меня словечко. Для меня это чудесная возможность выбиться в люди.

— Не за что. — Его голос был бархатисто нежен и ласкал слух своими низкими, чуть хрипловатыми тонами. — Значит, вы в курсе?

— Простите, это я виноват, — признался Саймон, слегка покраснев. — Не умею скрывать правду, вот и все!

— Ничего, это не самое страшное, было бы хуже, если б наоборот, — милостиво заметил Чарлз. — Но я заскочил лишь на минутку, Саймон. Хотелось бы обсудить пару нерешенных вопросов. Можете уделить мне несколько минут?

— Ну разумеется! — Саймон прямо из кожи вон лез, стараясь показать себя с лучшей стороны. — Пойдемте в кабинет. Кофе не желаете? — спросил он, одновременно делая знак Лесли.

— Пожалуй, — ответил Чарлз с улыбкой. — Черный, пожалуйста, без сахара, — проинструктировал он подошедшую Лесли. — Счастливо, миссис Уайтселл. Рад был снова видеть вас, Констанс.

Он уходит от меня, он опять оставляет меня в одиночестве! Констанс не могла понять, что с ней происходит, и очень испугалась собственного голоса, когда громко крикнула вслед Чарлзу и брату:

— А вы не хотите обсудить это со мной? Ведь работать-то буду я!

Мужчины обернулись: Саймон с перекошенным от наглости сестры лицом, Чарлз — невозмутимый, как монолит.

— Нет, Констанс, мне с вами обсуждать нечего, — заявил он бесцветным голосом. — Мы уже обо всем договорились. — Он выдержал паузу и добавил более тихо: — Это касается лишь финансовой стороны дела, ничего интересного…

— О… Да, конечно, понимаю. Извините…

Чарлз кивнул ей и, отвернувшись, пошел вслед за Саймоном. Констанс стояла неподвижно до тех пор, пока мужчины не скрылись в одной из комнат, расположенных в коридоре, прислушиваясь к биению собственного сердца и пытаясь унять эту бешеную гонку.

Итак, Чарлз дал понять, что готов играть по моим правилам, успокаивала она себя. Наконец-то он все понял и не будет больше приставать ко мне со своими излияниями. Он не стал продолжать разговор, не предложил встретиться после обсуждения финансовых проблем… Фактически он первым поставил точку в наших отношениях.

Она больно закусила губу, сжав руки в кулаки, а потом вдруг заметила, что мать пристально на нее смотрит.

— Что-то не так, дорогая? — неуверенно поинтересовалась миссис Уайтселл. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Все в порядке, мама, — вяло отозвалась Констанс, пытаясь изобразить на лице хоть какое-то подобие улыбки, и спохватилась: — Ну, мне пора. Я обещала Бренде купить что-нибудь к чаю, чтобы она не отвлекалась от домашних хлопот.

— Хорошо, иди. — Голос миссис Уайтселл звучал нейтрально, но взгляд был очень проницательным. — Беги, беги.

Эти последние слова были произнесены с определенной интонацией, но Констанс была до того расстроена, что приняла совет матери за чистую монету и устремилась к дверям.

Этот день, по мнению Констанс, тянулся невыразимо долго, несмотря на веселый бедлам, который устроили ее маленькие племянники. Она никак не могла взять в толк, в чем кроется причина ее напряженного беспокойства, но только до тех пор, пока домой не вернулся Саймон. Он приехал один, а когда заявил, что Чарлз отказался у них отобедать, настроение Констанс совсем упало.

— Я говорю: помнишь, Чарлз, как мы хорошо посидели у нас тогда, в апреле? А он отвечает, что его уже кто-то пригласил на этот вечер.

— Уже кто-то пригласил, — эхом отозвалась Констанс.

Что бы это значило? — спрашивала она себя с мазохистской настойчивостью. Деловой обед или любовное свидание? Вечеринка с друзьями, премьера в опере или поздний ужин в интимной обстановке при свечах?

О Боже! Я должна остановиться! Так больше нельзя. Мне все равно, пусть он переспит хоть с сотней женщин! Меня он не получит. Никогда!

На следующий день Констанс вернулась в Суррей. Оказавшись дома, она с небывалым рвением набросилась на работу, стараясь выполнять за день то, что было запланировано на все три. Просыпаясь на рассвете и засыпая на закате, она едва выкраивала время на еду, даже прогулки с Банга стали для Констанс сродни тяжкому наказанию.